Читаем без скачивания Война Львов[СИ] - Борис Сапожников

И вот перед нами лежал Престон — столица Страндара. Мы въехали в него к концу мая, как раз к началу приёма в Гартанг. В то время Золотой лев вновь воцарился в Страндаре, добившись того, что из-за бездетности короля Уильяма, парламент назначил его наследником престола, а сущности он был полновластным правителем. Именно этот факт, как я после узнал, и стал решающим для приёма меня в эту элитную военную академию, но тогда, жарким маем, я искренне радовался этому факту и строил планы своей будущей военной карьеры.

Гартанг располагался в пригороде Престона и представлял собой средних размеров замок. Подъехав к его воротам мы с Грегори остановил коней и мой спутник прокричал:

— Эрик Фарроу, сын графа Бертрама Фарроу, прибыл для обучения в Академию Гартанг!

Ворота медленно отворились, литая решётка поднялась и голос изнутри произнёс:

— Пусть Эрик Фарроу, сын графа Бертрама Фарроу войдёт. Один.

Грегори кивнул мне и я направил своего коня в разверстый зев Академии Гартанг, показавшийся мне тогда пещерой сказочного великана-людоеда. Грегори махнул мне на прощание и бросил:

— Я буду ждать тебя в "Еловой шишке".

Развернув коня, он уехал в город, а я снова толкнул своего, направляя его в замок. Когда я миновал ворота, решётка за моей спиной как-то обречённо звякнула о брусчатку. Створки медленно, но верно сомкнулись. Передо мной вырос страж в кольчуге и протазаном в руках, положив древко на плечо он протянул мне ладонь в перчатке, чтобы помочь мне слезть со слишком высокого для меня жеребца.

— Нет! — оборвал его появившийся словно из-под земли клирик в чёрном с боевым крестом на плече. — Отныне он вступает в Гартанг как кадет, а значит — впереди у него взрослая жизнь со всеми последствиями. Он всё отныне должен делать сам. Начать следует как раз с того, чтобы спуститься с коня.

Страж пожал могучими плечами и вернулся к патрулированию, а я собравшись с духом, взялся за переднюю луку седла и спрыгнул на землю. Со стороны выглядело, наверное, довольно жалко. Клирик, однако, виду не подал, лишь покачал головой и сделал мне знак идти за ним. Я взял коня под уздцы и двинулся следом. Казалось, ему совсем не тяжело носить его тяжеленный боевой крест, причём "плечи" его не опирались на плечи священника, так что весь вес был на одной только правой руке. Это какой же силой должен обладать клирик?

— Тут скорее дело привычки, сын мой, — ответил он на мой невысказанный вопрос. — Коня оставь в стойле вон там. Теперь забота о нём ложиться на твои плечи, помни. Каждый кадет Гартанга сам заботится о своём коне и имуществе, в особенности, оружии, так как это будет на войне. Там слуг нет.

— У большинства, — возразил ему молодой человек, выходящий из конюшни. — Но генералы и маршалы возят с собой целые штаты слуг, портных и передвижные бордели.

— Не строй из себя прожженного циника, сын мой, — покачал головой молодой клирик. — То, что ты побывал в одном сражении за Апонтайном, ещё не даёт вам права на это. Познакомься с кадетом Эриком Фарроу. — Он кивнул на меня. — Это наш выпускник и лучший кадет Гартанга — Альберт Ольгот. Он станет твоим гидом в Гартанге. Да прибудет с вами Господь.

— В этом весь наш отец Рассел, — улыбнулся мне кадет. — С ним стоит быть очень осторожным в высказываниях и даже мыслях. Поговаривают, что он умеет их читать. Пошли, Эрик, поставим твоего коня и зададим ему корма. Ты сумеешь вообще позаботится о себе.

— Я хоть и сын графа Фарроу, — не без гордости ответил я, — но отец считал, что настоящий рыцарь и слуга короля должен уметь куда больше чем просто сражаться. Он придерживался примерно таких же взглядов, как и отец Рассел.

— Кстати, насчёт титулов и прочего, — предупредил меня Ольгот. — Здесь все просто кадеты. У нас есть имена и фамилии, но не титулы, тем более принадлежащие родителям. Отец Рассел строго следит за этим.

Мы позаботились о моём коне и Ольгот повёл меня на небольшую экскурсию по Гартангу.

— Это двор для пеших тренировок с мечом, топором и древковым оружием. — Он вёл меня за собой, объясняя, что где находится. — А то — для конных упражнений. В донжоне расположены классы для разных уроков, а в бараках живём мы, кадеты. Сейчас в Гартанге почти никого нет. Старшие — в поле, воюют с разбойниками в своих графствах, младшие или дома или ещё не прибыли для обучения. Ты, кстати, первый. Это к удаче.

— А ты почему здесь? — наивно спросил я, не понимая, что могу задеть его чувства.

— Не видишь, что ли, я хромаю, — резко бросил он мне. — В Престоне, на дуэли, мне ногу пропороли, а домой в таком виде являться я не могу. Мать меня заживо съест.

— Ты дрался на дуэли? — удивился я. — Но они же для кадетов запрещены, так мне Грегори объяснял по дороге из дома.

— Ну, насчёт каникул ничего не сказано в королевском эдикте, — пожал плечами Ольгот. — По идее, нам разрешено убивать, когда мы вне стен Академии. Так что, дуэли по сути запрещены между студентами. И вообще, когда отец Рассел так близко от нас, лучше не болтать о дуэлях и прочем.

С этого началась моя жизнь в Академии Гартанг. Уроки начались ещё через несколько недель, а пока я предавался праздности, отдыхая после долгой дороги, все обязанности мои заключась в уходе за конём и оружием. Да ещё Ольгот, хоть и ссылался на хромоту и боль в раненной ноге, взялся продолжить моё обучение фехтованию. В академии, как выяснилось не было не только кадетов, но и наставников, также разъехавшихся по домам на время каникул. Лишь изредка Джозефф Рассел, тот самый клирик, что по слухам, умел читать мысли вызывал нас к себе для долгих, задушевных бесед о том, каким должен быть подлинный рыцарь и слуга страны, какая бы власть в ней не была, что особенно важно в наши, весьма смутные времена. Это чем-то напоминало разговоры с отцом и его наставления перед моим поступлением в академию, только клирик раз разом ссылался на догматы Веры, чего отец ни разу на моей памяти не делал, он всё больше упоминал о чести рыцаря и достоинстве истинного нобиля.

Никогда не забыть мне и день, когда я познакомился с Александром — младшим сыном герцога Руанского. Он въехал в академию без какой-либо помпезности, которой можно было ожидать от сына наследника престола. Я бродил по двору Гартанга, заняться было совершенно нечем. Джозефф Рассел оставил меня в покое ненадолго, он с некоторого времени был очень занят своими таинственными изысканиями, о которых также ходили самые мрачные слухи. Альберт же уехал в Престон, пользуясь более широкой свободой выпускника. Мне, как и всякому начинающему кадету, в город до третьего курса ход был закрыт.